Саратовские лагеря

saratov-uni-bl

Известно, что под Саратовом находился в сороковые годы один из крупнейших советских лагерей для военнопленных. Это было связано прежде всего с местом дислокации предрешившей исход войны Сталинградской битвы. Изобилует саратовскими реалиями книга воспоминаний бывшего немецкого военнопленного Ганса Шютца, попавшего в лагерь Покровский в 1943 году, опубликованная первоначально в США под названием: “Davai, Davai!: Memoir of a German Prisoner of World War II in the Soviet Union” в 1997 и затем переведенная на русский и немецкий языки. (Dawai, Dawai! Überleben in russischer Kriegsgefangenschaft” von A.D. Hans Schütz)
В этой книге меня тронули бесхитростные описания реалий тяжелого лагерного быта, а также воспоминания о том, как местные жители из жалости подкармливали истощенных военнопленных. Примечательна также судьба бывшего немецкого пленного, находившегося на территории Саратовской области, Дятлева Крамера, написавшего книгу мемуаров и ставшего одним из героев документального фильма российской журналистки Светланы Сорокиной «Русский плен». Он неоднократно упоминает о случаях бескорыстной доброты по отношению к заключённым со стороны российских женщин.
Однако сеть и эфир полнятся разноречивыми сведениями об истинном количестве немецких и австрийских солдат, взятых в плен нашими войсками, о том, что им пришлось пережить в неволе и скольким удалось уцелеть. Разноречивость этих сведений, начиная от описаний сердобольности местных жителей и кончая воспоминаниями о случаях немотивированной жестокости со стороны охранников, об условиях содержания, несовместимых с жизнью,-обусловлена национальной принадлежностью автора и нацеленностью на ту или иную – российскую, немецкую или американскую аудиторию читателей.
К примеру, Немецкая волна, приводит устрашающие данные о количестве немецких военнопленных, умерших от болезней, истощения и непосильного труда на территориях советских лагерей. В фильмах немецких кинематографистов приводятся свидетельства очевидцев о том, что русские солдаты порой расстреливали безоружных людей, сдавшихся в плен, и что конвоиры военнопленных были вынуждены защищать своих арестантов от массовых атак прохожих на улицах. В материалах же, предназначенных для русской сети, газет и телевидения, делается основной упор на зверствах фашизма, на том, сколько советских людей погибло или было замучено, или через что прошлось пройти тем, кто попал в германский плен.
Даже строгие исторические факты можно расположить в таком порядке, чтобы они свидетельствовали в пользу той или иной авторской позиции,сформированной под влиянием общественного мнения. Другое дело, что ни одному событию, о котором вы узнали отнюдь не благодаря собственному опыту, а из достоверных источников, нельзя доверять. Показателен в этом смысле факт появления на свет книги австрийского историка Стефана Карнера о военнопленных второй мировой войны. Основываясь на секретных донесениях Лаврентия Берии и других одиозных деятелей того времени, этот историк из Граца предполагает, что советское руководство умалчивало о действительном количестве взятых Красной армией в плен немцев и астрийцев, вероятно погибших ещё до своего прибытия в места расположения советских лагерей. Такое умалчивание якобы сокрыло шестизначное число тех несчастных, которые считались у себя на родине пропавшими без вести.
Привожу отрывок из рецензии некоего Пауля Бойтинка на эту книгу, где справедливо отмечено, что если доклады Берии, на которых основывает свои предположения историк Стефан Карнер, были засекречены, зачем советскому руководству было скрывать действительное количество погибших военнопленных?
Karner, Stefan. Im Archipel GUPVI; Kriegsgefangenschaft und Internierung in der Sowjetunion 1941-1956. Wien, 1995.
“What happened to Stalin’s German prisoners-of-war?” by Paul Boytinck
Karner, who has perhaps heard similar reports of drumhead executions of German POWs by certain Soviet soldiers from German and Austrian survivors, comes to the conclusion that 356,687 Germans died in the coils of the GUPVI along with another 161,793 Hungarians, Rumanians, Austrians, Czechoslovaks, Poles, etc. More momentously, however, he also concludes that the forces of neglect, cruel indifference and disregard for the laws of war, led to the deaths of an additional 500,000 to 1,000,000 Germans in Russian captivity before these men (and women) reached the (relative) safety of the GUPVI.
It appears, then, that Karner is in the anomalous position of assuming the existence of a DUNKELZIFFER [an estimated number of unreported or unrecorded cases] to make his point that Soviet forces killed, not the 356,687 of Colonel Bulanov’s summary, but one million men (and women) more than this total. Given the somewhat limited evidence that Karner cites, the one memorandum by Beria and the one telegram by Colonel Dmitriev, it is not clear to me that the DUNKELZIFFER has any credibility. In any case, these archives were SECRET, and they recorded the deaths of some 350,000 or so Germans. Why should the Soviets have been reluctant to adduce proof of the existence of still another 1 million dead Germans? When the proof would merely moulder in another archive declared off-limits for all time and never see the light of day?

Galina Toktalieva

Author, photographer

You may also like...

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *