Европа и Азия /Europa und Asien

Asian women


Über das Rassenvorurteil in der ehemaligen Sowjetunion und im derzeitigen Österreich

О бедном расисте замолвите слово

Быть может, выросшим в одной из республик бывшего Союза, легче принять мою кочку зрения, чем уроженцам средней полосы. Кочки и колоколенки, с которых мы взираем на мир, это, как известно, наши рукотворные конструкции в пустыне, полной миражей. Как сейчас помню своё босоногое детство в Киргизии. Не смотря на то, что наш отец был киргиз, мы с братьями и сёстрами говорили только по-русски, так как подобно большинству детей должны были стать полноправными винтиками советского русифицированного социума. В любой ситуации «моя твоя не понимай», русский подводил и немца, и корейца и чечена под один знаменатель. Культура говорила по-русски, технический прогресс и классическая литература тоже, и у нас не было другого выхода кроме как принять русский как родной, а вместе с ним и подспудную идею своей расовой второсортности. Русский внёс также основной вклад в материализацию мировой коммунистической идеи в Азии в виде коллективизации, планового социализма, партийной бюрократии и застоя.

Среднеазиатские народы оказались втянутыми в кровопролитную отечественную войну, чего без экспансии русского языка на территории до самого Китая, скорее всего бы не случилось. Надо было стать частью российской империи, чтобы пользоваться благами прогресса и затем отдать ей свою жизнь.
Уже 11 лет я живу в Австрии. Общаясь с темнокожими продавцами журналов на улицах Граца и Вены, я замечаю, что идея расового превосходства белых над негроидами бывает внедрена в сознание последних на уровне их вкусовых предпочтений. Их восхищает белоснежная кожа. Похожий ауто-расизм процветал в нашем интернационально солидарном Союзе. Кавказцы волочились за блондинками. Девушки хотели иметь глаза побольше, а мужчины растительность на лице погуще. Всё европейское, включая форму носа, скул, разрез глаз и цвет волос, как считалось, было лучше азиатского. Даже сейчас, пробегая глазами колонки объявлений о приёме на работу некоторых российских газет, я встречаю такие дискриминационные требования работодателей к кандидатам, как наличие «европейской внешности». Под этой якобы невинной формулой скрывается шовинизм и до сих пор не изжитые неврозы монголо-татарского нашествия. Бытовой национализм становится таковым только если ему приклеить на лоб это клеймо, а иначе он сойдёт за формулу общения, за данность, которую не оспаривают, как закон всемирного тяготения.

Никогда не скажу, что один мужчина лучше другого, что один народ терпимей другого, что одно общество гуманней и разумней другого. Уже немало лет я живу в Австрии, которая дала миру таких сыновей, как Зигмунд Фрейд и Адольф Гитлер. Европейцам присущи европейские формы общения. Однако расизм, как потребность утвердить своё превосходство из-за тайного чувства собственной несостоятельности, здесь отнюдь не просто воспоминание. Австрийцы, например, потрясающе вежливы и любезны. Их куртуазность не знает пределов. Когда они что-то обещают, граница между правдой и вымыслом размыта половодьем их многословной, полной экивоков, льстивой речи. Когда же вы сами говорите кратко, да ещё с акцентом, да ещё на что-то в этом обществе претендуя – за слащавой австрийской любезностью, за их показным дружелюбием и демонстративной готовностью помочь не стоит ничего, кроме желания поставить вас на своё место. Вас будут терпеть только до тех пор, пока вы будете заполнять подвальные помещения в социальной иерархии и соответствовать шаблону агрессивного, ленивого, тупого и безграмотного человека из восточного блока. За маской европейской толерантности прячется всё тот же вездесущий русопет, заявивший мне однажды на остановке автобуса в Москве: «А ты, чукча, мотала бы в свой Казахстан!», за одним лишь отличием, что как раз не азиатов, а русских недолюбливают здесь австрийцы. В памяти старших ещё не изгладились последствия второй мировой, а также недобрая слава новых русских, распивающих шампанское на лыжных курортах, вредит имиджу россиянина.

Теперь уж мои узкие глаза, которые казались в Орле, Саратове и Москве далеко не столь хороши, как голубые, слегка навыкате глазищи Наташи или Оли, которые сигнализировали о моей второсортности в России – стране более азиатской, чем европейской, а оттого страдающей западоманией, теперь они спасают меня от участи быть причисленной к отряду «русских». Но в действительности, я знаю, что у меня больше нет никакого национального самосознания, оно просто растаяло как сугроб весной.

Galina Toktalieva

Author, photographer

You may also like...

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *