Ещё раз об обществе потребителей, здоровом питании и дуальной природе человека
Почему большинству людей хочется одного и того же – разбогатеть или обрести финансовую независимость? Желания людей схожи и сводятся к материальной обеспеченности – покупке дома, машины, красивой одежды, предметов быта, совершения путешествий, наличию хорошо оплачиваемой работы или возможности дать детям хорошее образование и т.д. Почему осуществление самых сокровенных желаний связано в нашем воображении с финансовым благополучием?
Как ни крути, даже здоровье как традиционный атрибут человеческого счастья – требует финансовых вложений. Телесное здоровье напрямую зависит от качества продуктов питания, от ухода за телом – возможности посещать бассейны, спортзалы, оплачивать дорогостоящие медицинские услуги. Психическое здоровье зависит от наличия свободного времени, от доступа к литературе по саморазвитию и оздоровлению, от окружения – и всё это так или иначе связано с уровнем дохода.
Люди, едва сводящие концы с концами, не могут себе позволить всерьёз заняться проблемой своего здоровья, если только они не приверженцы оздоровительного голодания. Йога, вегетарианство, сыроедение и раздельное питание почему-то находят себе больше поклонников в среде тех, кто не занят каждодневной борьбой за кусок хлеба.
Здесь в городе Граце на юге Австрии (Graz, Österreich), где я живу, окказиональное посещение двух популярных вегетарианских столовых (Mangold’s и Ginko) оставляет у меня всегда чувство смутного неудовлетворения. Казалось бы, всё там гигиенично, даже красиво, салаты разложены в витрине буфета, дальше идут варёные блюда с указанием ингредиентов. Но цены, как говорится, ещё те. Безработному или эмигранту ни за что не стать вегетарианцем. Если только он первоначально не станет стоиком.
Чувство смутного недовольства после окончания трапезы в этих весьма почитаемых заведениях связано у меня с ощущением, что меня в очередной раз поимели. Мы больше доверяем вывеске и ценам, чем собственным вкусовым ощущениям и чувству здорового насыщения.
Как бы я ни старалась убедить себя, что других цен нынче не бывает, что требования разумны, что рестораны посещаемы, я покидаю вегетарианский ресторан с неизменным ощущением, что произвела в ущерб себе не взаимовыгодный обмен.
Стотит обратить внимание на факт, с какой быстротой одни рестораны в Граце разоряются, а другие нарождаются. Кстати единственный русский ресторан на Sporgasse недавно закрылся. Очевидно, возможность делать ресторанный бизнес укрепляется только тогда, когда у людей налаживается процесс обоюдоострой «дойки тельцов».
Ресторатчики спешат опустошить карманы посетителей, испытывая мощное давление со стороны поставщиков, арендодателя и контролирующих организаций.
Однажды мы пришли с одним моим знакомым в греческий ресторан, сменивший традиционный австрийский Gambrinus Keller на Färberplatz. Надо сказать, что этот мой знакомый принадлежит к старшему поколению и наделён в полной мере национальной австрийской прижимистостью.
Хотя этот весьма уважаемый пожилой человек и имеет обыкновение ходить по ресторанам, так как не держит прислуги, а сам готовить не умеет, он предпочитает ограничиваться минимальными затратами и платит, как большинство людей в западном обществе, только если его к этому вынуждают. Австрийцы привыкают к колоссальному давлению со стороны общества, где на каждом шагу их доят по малейшему поводу, и когда дело доходит до акта свободной воли, такие качества как щедрость и великодушие, оказываются задавленными избыточной бережливостью.
Престарелый господин дал греческому кельнеру только 20 центов на чай, хотя общий счёт составлял 35 евро. Надо сказать, что это необоснованно дорогой ресторан, в котором величина порции и цена растут в обратно пропорциональной зависимости. Здесь также замечается избыток обслуги, шмыгающей вокруг с плотоядным видом – так как местоположение способствует притоку случайных посетителей и туристов, вынужденных брать дорогие блюда и давать на чай, потому что принято.
Кельнер – детина лет тридцати, недолго думая швырнул чаевые назад на стол и с видом оскорблённого достоинства удалился.
В другом ресторане, на этот раз турецком, нам доставили с кухни только что испечённый национальный хлеб, такой пышный, что он как шар возвышался над блюдом. На вопрос, что же находится внутри выпечки, кельнер искренне признался, что только воздух.
Основная формула прибыли ресторанов и тому подобных заведений – это продажа воздуха.
Активное потребление воздуха за деньги и связанные с ним смешанные чувства возникают у меня при посещении большинства ресторанов и кафе в городе. Австрийцы предпочитают ресторан домашнему застолью, поэтому в сфере гостеприимства можно сделать большой бизнес.
Схожие чувства, выражающиеся фразами: «цены – выше крыши» и «держи карман шире», возникают у меня при закупке продовольствия в супермаркетах Billa и Merkur, а Spar, занимающий среднее положение, убивает однообразием своего ассортимента.
Если вы спуститесь в тот филиал Spar, который находится под фешенебельным магазином на Sackstrasse, обратите внимание, за счёт чего идёт прибыль магазину.
Львиная доля помещения отдана под спиртные напитки и колбасы. На втором месте находятся сладости и чипсы. Хлеб, произведённый по быстрой технологии, навален на лотках. Ряды молочных продуктов, сдобренных сахаром, радуют взор пестротой упаковок. Консервы и кофе, выстроены как солдаты. Мороженое манит обещанием нескольких минут блаженства. А диетические продукты всегда одни и те же, скромно выставлены в уголке. Ассортимент фруктов и овощей не меняется годами. Чтобы питаться рыбой, надо иметь доход, а также крепкий желудок, так как морепродукты часто хранятся в масле и уксусе. Что же покупать? И это лучший продовольственный магазин в городе!
Зато в его специально тускло и мягко освещённом мясном отделе всегда стоят люди за колбасой и ветчиной. Обратите внимание на лица. Я прихожу к выводу, что человек становится похож на то, что он постоянно ест. У вегетарианцев, как правило, бледное лицо со слабым зеленоватым оттенком. Те, кто постоянно ест шницель и колбасу, по некой одутловатости лица, шеи и по розоватому оттенку покровов похожи на свиней.
Основную прибыль магазин получает от продажи продуктов, которые, так или иначе, вредят здоровью. Прибыль, которую получают одни, требует для себя, как пьедестала, обнищания, потерю здоровья и тупую неосознанность других. Как раз потому, что целый ряд продуктов вызывает зависимости, их покупают значительно чаще.
Какие чувства сопровождают вас при покупке вещей в магазинах на главной улице города и особенно в самом красивом и дорогом «Kastner&Öhler»? Меня не оставляет ощущение, что деньги обесценены и текут рекой по каналам ширпотреба, скапливаясь у вершины пирамиды в виде облаков.
Пища, использованная как орудие наживы, не идёт впрок и не насыщает. Одежда быстро линяет и выходит из моды, предметы обихода служат недолго, электроника молниеносно устаревает.
В какой бы стране мира человек ни жил, он вовлечён в один и тот же процесс выстраивания населения планеты в одну гигантскую пирамиду – как жертва и как винтик этого глобального механизма. Превращение любого общества в пирамидальную структуру происходит одним путём – путём наживы и сопутствующих ей явлений – манипуляцией сознанием потребителей в рамках формальной законности, эксплуатацией дешёвой рабочей силы, разрушением экологической среды и паразитическим использованием ресурсов третьих стран, как сырьевых придатков.
Если ходить по улицам современного европейского города, надев воображаемые «правдивые очки», которые помогают проникать в суть вещей, подобно тому, как инженер, кидая взгляд на корпус неизвестной ему машины, видит, как устроен её внутренний механизм, то быстро поймёшь, что пути назад нет. Надев такие очки, трудно совершать покупки. Видишь вдруг, что живёшь в консум-джунглях, где на каждом шагу тебе угрожает опасность, и ты сама уже не человек, а мутант-потребитель. Рестораны, кафе, булочные, киоски, супермаркеты, закусочные, лотки с мороженым – наперебой предлагают мне яства 21 века – энергетически засорённую, отравленную избытком сахара, жира и соли, сдобренную усилителями вкуса еду.
Еда, которая мало питает, но даёт фальшивое ощущение удовольствия.
А вегетарианские рестораны, супермаркеты и магазины, якобы биологически чистые – призывают меня спастись от издержек цивилизации и купить у них супердорогую, зачастую потрясающе невкусную «чистую» продукцию, чьё истинное происхождение и питательная ценность всегда остаётся на совести производителя. Рассудив здраво, я спрашиваю себя, где на земном шаре есть эта земля обетованная с чистой водой и почвой, откуда везут суперчистые продукты, чтобы положить их мне прямо в рот? Не удивлюсь, если окажется, что у простого магазина и у биологического чистого один и тот же поставщик.
Продолжая свою прогулку по городу, видишь бутики, торгующие дорогим тряпьём. Цена на тряпки взлетает вдвое и втрое в зависимости от марки производителя. Конечно, многие дорогие вещи сделаны со вкусом. Но также ясно, что изделие произведено в одной из стран третьего мира за гроши, хотя и из качественного сырья, привезено в Европу и выставлено с «накруткой» – за перевозку и перекупку, за менеджмент, за налоги, за ренту, за зарплаты действующим персонажам по реализации товара.
Такие магазины немецких фирм как „H&M“ и „NewYorker“, ориентирующиеся на молодого покупателя, во время распродаж завалены хламом, продающимся по сниженной цене, но который, положа руку на сердце, стоило бы раздавать бесплатно с благодарностью за помощь в очистке хранилищ. В этом мире пирамидальных структур и пищевой наркозависимости видимая щедрость существует лишь как уловка кровососов, жаждущих вашей жизненной энергии, эквивалентом которой являются деньги. Товары на распродажах изобличают ошибки и бездарность производителей – безвкусные, дешёвые, аляповатые поделки, которые тоннами пылятся на складах. Цены снижаются три раза, потом товары отправляются неизвестно куда. Может, продаются по весу и везутся на Восток, поступают в магазины для бедных в той же Австрии, а может быть сдаются в утиль.
Боже мой, сколько природных ресурсов надо загубить, чтобы произвести вагоны этого никчемного тряпья.
Так же плачевно обстоит дело с электроникой, не смотря на техногенность нашей цивилизации. Если прийти в магазин Saturn за какой-то компьютерной надобностью, за какую-нибудь фигашку, если вы её и найдёте, вам придётся платить втридорога. Там вы долго будете бродить по купеческим рядам, облизываясь на новейшие модели, произведённые в трудолюбивом Китае. Они выставлены здесь за круглые суммы как торты на витрине – для тех, кто денег не считает, но стремится к формальному обладанию вещами.
Захожу в отдел фототоваров, это у меня больное место. Полюбуйтесь, вот они – красавицы – фотокамеры. Потребительские экземпляры вполне доступны, а что повыше рангом давно перешли из разряда орудий труда в предметы роскоши.
Большинство фотографий не продаваемы не по причине низкого качества, а по причине отсутствия спроса. Какой смысл покупать фото, если можно сделать самому «мыльницей», пусть и похуже качеством. В былые годы возле витрин фототоваров толпились любители, сейчас к витрине фотомагазина на Südtirolerplatz, разве что изредка кто подойдёт. Владелец магазина, по обыкновению всех коммерсантов, ничего не отдаст за так и никогда ничего не сделает в ущерб своему прибыльному делу, как бы ни старался изобразить из себя доброго самаритянина.
Как и в других магазинах, торгующих поношенными и использованными вещами, бизнес здесь поставлен так, что покупка становится вам невыгодной и рассчитана на случайного, неосведомлённого покупателя.
Использованная вещь лишь немного уступает в цене новой и рассчитана на менталитет человека, привыкшего обращать внимание лишь на небольшую разницу в цене. К слову сказать, многие австрийцы представляются мне именно таковыми: законопослушными, приверженными порядку и точными в мелочах, хотя холодными и зачастую нетворческими людьми. Когда человек опутан многочисленными правилами, для творчества и оригинальности уже не остаётся места. Ведь новая вещь, даже и более дорогая, всегда лучше бывшей в употреблении, так как люди оставляют на предметах обихода, на одежде часть своей ауры, своего присутствия.
К слову сказать, о бизнесе, который проворачивает с бесплатно сданной в утиль одеждой католическая организация «Caritas». Они эту одежду сортируют, обрабатывают химией и продают за приличные деньги. Ни одна действительно ценная или красивая вещь не доходит до покупателя с улицы, так как каждый завоз проходит через кордон продавщиц, сортирующих товар. Католическая церковь также является акционером популярной газеты «Kleine Zeitung“ и журнала „Megaphon“
Нет ни одной сферы социальной жизни в современном обществе, где не главенствовал бы мотив быстрой наживы и связанных с ней манипуляций сознанием потребителя. Все государственные учреждения, органы управления, банки, полиция, суд, здравоохранение, учреждения культуры и образования, а также гуманитарные – все втянуты в процесс иерархической структуризации и всё большего превращения человека в потребительскую машину, работающую на низкокачественном экологически грязном горючем.
Многие пишут и говорят о медийном кризисе. Газеты, радио и телевидение всегда были рупором власть предержащих, так как печатать книги и газеты и иметь телецентры могло только государство или магнаты. Развитие техники и технологии привело к тому, что информация стала широкодоступной и даже бесплатной.
Появление бесплатных газет, журналов, блогов и видео в сети привело к тому, что верхушка пирамиды лишилась единоличного средства агитации и пропаганды. Верхушка вынуждена мириться, что любой нищий может высказать своё мнение онлайн в том же виртуальном пространстве, в котором традиционно главенствуют профи от журналистики, зависящие от капитала и являющиеся в той или иной мере его ставленниками. Если босс платит мне хорошую зарплату, как я могу написать статью, противоречащую корпоративной морали и этике? А если я её всё же напишу, мою правдивость вряд ли кто оценит так высоко, как моё собственное руководство, и я вылечу пулей из своего кресла. Поэтому человек исключительно независимый и искренний, может только работать на себя, или рыться на помойке на предмет натурального образа мыслей и натурального питания.
В чём же причина всего этого и куда катится мир? Причина очень проста. Она кроется в дуальной сущности природы человека. Вселенная диалектична. Как существуют день и ночь, чёрное и белое, так и человек на уровне разума, которым он преимущественно живёт, представляет собой причудливую смесь добра и зла, света и теней. И это отнюдь не является болезнью последних столетий. Просто техника и технология развиваются гораздо быстрее, чем самосознание человека, и на этом фоне прогресса становится заметным духовное несовершенство человека.
Особенно примечательно, что сугубо эгоистические и разрушительные тенденции, свойственные любому человеку, для него самого невидимы и не поддаются анализу, так как находятся в «мертвой» или слепой зоне его сознания.
Что касается желаний обрести материальное благополучие, свойственных большинству людей, эти желания внушаются им каждодневно обществом потребителей.
Человек живёт в рабской зависимости от этого общества и должен каждодневно противостоять его давлению. Отсюда и мечты о свободе, которую можно якобы обрести только двумя способами – лечь в могилу или разбогатеть. Вы никогда не задумывались, откуда к вам приходят мысли? Они выплывают из космоса и овладевают вами помимо вашей воли. Моё предположение таково, что многие мысли, которые мы считаем своими, приходят к нам из метафизической сферы коллективного бессознательного. Чем, как не этим, можно объяснить то обстоятельство, что многим людям приходят в голову одинаковые мысли о выигрыше в лотерею и тому подобных вещах?
Галина Токталиева