Трагикомедия

Ещё раз о смешном и грустном в теле сновидений

Как улитка, ползущая по пешеходной зебре, я вижу в каждом бесовском коленце судьбы лишь воплощение формулы рока.
Зеркальные осколки разбитой мечты сверкают здесь и там на тропе, по которой мне надо идти босой.
Уверяют, что божественное всесилие природы оберегает нас до поры, пока мы не совершим роковой ошибки. Но не смотря на пугливость и осторожность, на жажду жизни и тонкое чутье, каждое существо рано или поздно, часто по прихоти слепого случая находит свой конец.
Когда стоишь на краю утеса, готовясь принять боль падения и небытие, то сердцем знаешь, что никакая внешняя сила не хранит нас. Как сгинули миллионы других, сгинем и мы.
Человек умеет забывать плохое и быстро привыкает к хорошему. Пока дела его идут гладко, ему не верится в дурное.

Однако периодам райских затиший и баснословного везения всегда приходят на смену спуски в подвал и пыточную камеру непредвиденных обстоятельств. От ударов, которые мы там получаем, мы падаем навзничь и получаем травмы, порой несовместимые с жизнью. Ломается хрупкий каркас нашего я-мира, открывая дорогу недугам, в основе которых всегда лежит страх.
Существование — это любовное единство и борьба жизни со смертью. Смерть, хаос и уничтожение не где-то там за горами, в кошмарных снах или в кино, они под боком в виде неудач, поражений, болезней и фатальных ошибок, приводящих к роковым последствиям.
Смерть овладевает нами постепенно, приходя к нам время от времени в виде неурядиц и недомоганий, разочарований и потерь, пока её власть в конце концов не станет тотальной и не подведёт наше текущее воплощение к финалу. Трудно ждать от ребенка или юноши отрешенности, однако она дается без усилий больным и умирающим. Именно такое состояние – высшая цель того исправительного учреждения, где каждый оказался, вынырнув из небытия.

Как взаимоотношения – это сбор негативной информации друг о друге, так и старение – это накопление горького опыта. Человек умирает тогда, когда чаша его горечи полна, и нет больше иллюзий и желаний, нет сил нести свою ношу дальше.
С точки зрения природы жизнь отдельного человека не имеет особой ценности и смысла. Это легко прочувствовать на кладбище среди сотен могил, где лежат те, кто совершил не больше и не меньше ошибок, чем каждый. Если бы природа трепетно оберегала благоденствие каждого существа, у гомо сапиенса было бы иное представление о природе убийства, войны и обогащения за чужой счет.

Тот, кто говорит о своем ангеле-хранителе, вывешивая над лобовым стеклом чётки или крест, нося талисман, и обращаясь в мольбах к высшим силам за помощью и защитой, живёт в плену иллюзий, что богу есть дело до его жизни и его ничтожных желаний.
Бог должен выделить просителя из массы земных страдальцев, что на фоне стихийных бедствий, экономических потрясений, войн и эпидемий выглядит как чисто дискриминационный акт.
Будем готовы не только не получить желаемого, но даже и потерять все, включая саму жизнь, как это произошло с миллионами тех, кто жил, надеялся и взывал к могуществу небес до нас.
Горести и разочарования пленников разума проистекают из их ложной веры в отца-спасителя или материнское всесилие и милосердие природы, а также из вскормленных культурой убеждений, что рожденные для счастья, мы должны черпать его большой ложкой каждый божий день.
Ведь всем хочется, как не бывает. Любое желание – это бегство от реальности и продукт мифотворчества. Поэтому жизнь никогда не бывает слишком щедрой.
И это кажется удивительным на фоне баснословного изобилия и многообразия растительного и животного мира.
У реальности есть дьявольское свойство отнимать у своих подопечных самое дорогое и наносить им удары в самое сердце, как бы в назидание, что с точки зрения бесконечности вселенной их надежды, а также копошение червей в навозной куче, есть одно. И как гибнет червь, случайно попав под каблук башмака, так и жизнь человека, в буквальном смысле висящую на волосках, а точнее на тончайших сосудах головного мозга, уносит несчастный случай или инсульт.

Что бы ни происходило с нами, это волна. За взлётом непременно следует падение, за периодами относительного благополучия – погружения в кромешную тьму. Породившую нас таким образом без спроса и согласия природу можно представить в виде не знающей жалости и склонной к чёрному юмору домины, следящей, чтобы её ученики держалась на плаву только ценой непрестанных усилий, время от времени ныряя с головой в зловонную жижу.
Путь от первого вздоха до могилы нам надо проделать наощупь по тоннелю сна, сумрак которого изредка прорезают золотые искры счастья.
Удары судьбы – это что-то вроде пощечин для пьяного или будильника для спящего, чтобы они встрепенулись. Нервная система высших животных более чувствительна к негативной информации, представляющей собой угрозу для их жизни.
Поэтому на смену одним бедам приходят другие, дабы сохранить золотое сечение закона подлости.

Со времен древних греков в сценическом искусстве было три жанра: драма, комедия и трагедия. Поскольку искусство является отражением жизни, нет ни малейших сомнений, что существование – это драма с элементами комедии и трагедии.

Оглянувшись вокруг, вы поймете, что все ваши достижения карикатурны и противоречат вашим же идеям о достойном и прекрасном. Если же вы выйдете на улицу и раскроете глаза, то увидите сотни странных и трагикомических персонажей. Как писал еще Шопенгауэр, первое лицезрение большинства людей редко бывает приятным. Однако каждый достоин того, чтобы его рассматривали, но не каждый достоин того, чтобы с ним говорили, так как в чертах лица человека зашифровано все, что он когда-либо может сказать.

Трагикомедия – это соединение противоположностей и парадокс. Это комизм и безысходность положений. Это отсутствие гармонии, искажение пропорций. Это абсурд. Вам не приходило в голову, что действительность – в каком бы уголке мира вы ни жили – больше всего напоминает нелепый сон? Правду всегда можно отличить от вымысла по странности, которую она собой являет.
Например, всякое реальное преступление нелепо, в отличие от детективных построений Агаты Кристи. В бессмертном произведении Гоголя “Записки сумасшедшего” бредовые идеи главного героя похожи на картину сновидения, когда наиболее возбужденные участки мозга спящего формируют абсурдно-комичную реальность. Психически больной отличается от здорового только более глубоким погружением в сон сознания.

Разные компоненты драмы обыденной жизни находятся в противоречии друг к другу, образы её искажены, как в королевстве кривых зеркал. Быть может, вернее всего отражают сущность реальности бессознательного картины кубистов, где глаз модели может оказаться у неё под мышкой. Но редко кто повесит у себя в спальне репродукцию Пикассо, чтобы любоваться ею перед сном.
Искажения порождаются неведением и избирательной слепотой человека, который будучи континуумом света и тени, никогда своих теней и своей сатанинской сущности не видит. Его разум – это око, глядящее вовне.
Вся жизненная философия человека и его представление о себе строятся на данных о световой стороне его существа. Почти у всех без исключения действующих лиц драмы жизни есть совершенно фантастические идеи о себе, именно поэтому они выбирают как любимые те из своих фото, которые имеют с ними меньше всего сходства.

Голограмма – это особая техника фиксирования изображения трехмерного объекта, когда свет от каждой и всех точек объекта падает на каждую точку фотопластины. Если эту пластину потом разрезать на много частей, каждая будет содержать изображение всего предмета. Такими голографическими особенностями обладают неконтролируемые человеком побуждения и мысли, в которых зашифровано, что с ним когда-либо произойдет по вине внешних обстоятельств.

Наши мечты не сбываются именно потому, что мы пытаемся пройти в слишком узкие двери, рассчитанные на ангельские габариты. Человек ничего не знает о реальных контурах своего существа, не лезущих ни в какие рамки. Поэтому все наши убеждения ложны, а сами мы смешны. Ведь смех – это судорога или электрический разряд между полюсами добра и зла, это порождение парадокса и противоречия. Человек смешон от того, что его претензии нелепы. Авторы карикатур и сатирических произведений, а также шутники, склонные к сарказму и иронии, не подозревают, что они сами, включая их внешность, настолько же смехотворны, насколько и объекты их остроумия, так как шутка и шутник, как субъект и объект есть одно.
Но жизнь наша не только комична, но и трагична, так как наполнена поиском и страданием. В зависимости от природной чувствительности она не что иное как более или менее мучительный процесс выпрямления индивидуальных особенностей, которые каждый получил при рождении.
Вселенная же таинственна и прекрасна потому что цельна. Она заключает в себе уже все, к чему человек когда-либо придёт.

Каждый осенний листок у меня под ногами – это миры, которые мне в этом или последующих воплощениях еще только предстоит открыть.