Равновесие и стихия вечности
В центральном парке нашего города недалеко от городской тюрьмы с узорчиком из колючей проволоки среди других мифологических персонажей есть и статуя Фемиды с повязкой на глазах и весами в руке как символ правосудия. Такая богиня, которая не нуждается в обычном зрении, чтобы отмерить каждому его долю на весах судьбы, могла бы олицетворять собой главный экзистенциальный принцип в балансе и двуединстве добра и зла.
В самом деле, плохого и хорошего, радостей и бедствий отпущено на век каждого отмерено, так же, как и дан ему от природы определенный запас жизненной энергии – подобно нескольким канистрам воды для перехода через пустыню. Раз установившийся характер никогда не меняется вне зависимости от окружающих условий, как раз потому, что рисунок судьбы предначертан заранее – тем, что именуется в философии Шопенгауэра волей. Стоящая за радостями и горестями человека, за тем, как разворачивается свиток его жизни – воля, или жизненная сила, – в своем корневом течении движет вселенной и мирами.
Случайностей не существует только в том смысле, что на глубинном, не доступном человеческому разуму уровне, жизненная сила каждого из нас и те обстоятельства жизни, в которые мы попадаем, представляют собой одно целое. Все последующие события в жизни уже прописаны и существуют, так как составляют с прошлым и настоящим монолит, не доступный линейному восприятию человека.
Субъект находится во власти иллюзии своего бессмертия, хотя на рациональном уровне принимает идею неизбежности конца – именно потому, что его собственная воля в своих мистических глубинах восходит к истокам всего сущего. Здоровый и нестарый человек редко в полную силу осознает, что жизнь уходит из него по капле, а смерть с каждой минутой наступает и овладевает его разумом, не осознает, что что он успеет прочесть ещё только несколько десятков книг и встретиться с таким-то числом людей. Сторонники позитивного мышления призывают нас быть оптимистами и видеть здесь стакан не пустым, а наполовину полным.
Однако, по моим наблюдениям, истинно хорошего в жизни не половина, а гораздо меньше, чем никакого и плохого, если иметь в виду субъективные понятия о добре и зле. Зло в виде боли и её проявлений – это повседневность, на которую обречено каждое существо, вырванное на короткий срок непонятно кем и неизвестно для чего из небытия. Сердцевиной и трепещущим нервом всякого пребывания в мире всегда остаётся страдание. Само выживание и развитие высокоорганизованного существа зиждется на усвоении им негативного опыта, преодолении сопротивления окружающей среды в борьбе за существование.
Примечательно и то, что многое хорошее, что с человеком случается, он видит как само собой разумеющееся, но весьма чувствителен к малым и большим бедам. Сама нервная система животного устроена таким образом, чтобы тонко реагировать на все негативные происшествия, как на угрозу своему выживанию, и оставлять без внимания остальное. Поэтому мгновения глубочайшего удовлетворения, радости, блаженства и счастья – которых отпущено каждому скупо и в определенной пропорции – представляют собой вовсе не половину и даже не четверть человеческого опыта – они мимолетны – как дуновение ветра, напоенного ароматом цветов, или золотые искры, прорезающие густую тьму ночи.
Распятие – отнюдь не узко-религиозная метафора. Родовые и предсмертные муки – это не исключительные эпизоды земного путешествия человека. Страдание – это само олицетворение жизни, форма её земной манифестации. Благодаря страданию человек рождается, живёт и открывается новому знанию.
Глумление вселенского хранителя мер и весов заключается и в том, что он не убивает каждого из нас сразу, а делает это постепенно в течение многих лет, сея в наших душах иллюзии о лучшей доле – и только благодаря этим ложным надеждам, сбитый ударом наотмашь, человек встаёт и идёт дальше.
Чёрт, дъявол, Люцифер, сатана, Нечистый – именуйте всесильное Зло в его любых обличьях, как хотите. Именно эта сила как олицетворение греха и тьмы – ответственна за то, что если мечты человека и сбываются, то всегда в карикатурном, глумливом виде.
Существование в обществе – это лотерея, где много поверхностно случайного и где выигрыши чередуются с проигрышами, но где никто еще баснословно не обогатился. Да и можно ли нажиться, добывая себе средства игрой в рулетку? В конечном счете всегда выигрывает казино, а игрок рано или поздно прогорит дотла – как Достоевский, который писал о красоте, способной спасти мир, но проигрывал носильные вещи жены без стыда и совести. Если выпадет красное, жизнь может порадовать неожиданным подарком, но затем жди беды!
Почему бы одному из игроков не продолжать выигрывать до тех пор, пока он не станет богачом, а другому не проигрывать до тех пор, пока он не сдуется, как проколотый шар, и не бросится вниз головой из окна небоскреба? У жизни припасена некая мера весов для каждого, как ни крутись – всегда выходит всё тот же баланс, та же пропорция сладкого и горького. Где-то прибавится, а где-то отнимется. За взлетом следует падение, за удачей – беда. Пока нет горестей, нет и больших радостей, как только маятник начинает раскачиваться – действительность преподносит и то, и другое.
Мучения наркомана и алкоголика, и глубочайшие негативные переживания, которые они испытывают, объясняются действием все того же закона равновесия энергий. За каждую минуту эйфории, вырванной у природы силой, надо платить погружением в пучину глубочайшего телесного и душевного сбоя. За сладкое надо расплачиваться болью, дискомфортом, болезнями и тоской, так как удовольствия – это кредит, подлежащий оплате – за вкусную еду и секс, зрелища, красивую музыку, пьянящие напитки и кофеин, за радость физических упражнений, общения с друзьями и прогулки на природе – за всё надо платить страданием.
День, проведенный в беспечности и веселье, – взят у хранителя мер и весов взаймы. Горе и мучительные духовные поиски – это содружество со стихией смерти, отдаляющее час физического распада тела.
Почему же движущей силой существования является боль – от легкого недовольства собой – до состояний глубокого отчаяния, телесной и душевной муки и полного упадка духа? Дело в том, что индивидуум по самой своей природе – это не что иное как ходячий дефект.
Личность характеризуется прежде всего своими уникальными минусами, а не плюсами. Хорошее в ней стараются видеть доброхоты для отвода глаз.
Попробуем питаться только цампой или читать каждый день только одного из классиков русской литературы. Как бы ни был велик Толстой, меток Чехов и чувственно поэтичен Бунин, если их произведения не чередовать, от них устаешь, устаешь от шедевров литературы и искусства, не говоря уже о разговорах и привычках простых смертных, сплошь и рядом хранящих верность самим себе и природе своего занудства.
Быть живым и быть индивидуальностью – это значит быть червем, мещанином во дворянстве и ничтожеством – эгоцентричным, похотливым, жадным и прожорливым созданием с целым набором недостатков, уродств и несостоятельностей, как частями уникальной системы взаимодействия члена социума с окружающей средой.
Быть живым – это значит иметь несовершенства и постоянно заблуждаться.
Страдание – это результат взаимодействия индивида и его персональных уродств с окружающим в процессе достижения им личных целей. Здесь вам не райские кущи, а исправительное заведение. Будет пролито много пота и слёз, пока доберешься до вершины горы и увидишь, что живешь в королевстве кривых зеркал. Жизнь имеет свойство отнимать самое дорогое и наносит жестокие раны всем и каждому, пытаясь сгладить острые углы их врождённых особенностей и излечить их от самих себя. В конечном счёте ей это удается – и когда личность избавляется от всех своих дефектов и заблуждений – она оказывается вдруг избавленной и от самой жизни.
Любая большая или маленькая неприятность – это отражение процесса выпрямления горбатого на его пути к вечности и могиле. Только там он будет полностью исправлен. Любое даже самое малое негативное происшествие в нашей жизни – это манифестация стихии смерти, которая одна только совершенна и которая рано или поздно примет нас в свое лоно.