ГРИППЕРболоид инженера Гарина

Иммунная система и борьба за выживание

В ситуациях стресса и надлома болезнь приходит к нам как избавление, готовясь спасти нас как от проблем, порождённых жизнью, так и от неё самой. Простудившись и став на несколько дней ареной борьбы между силами «за» и «против» – погружающими то в ледяную прорубь, то в адское пекло, впоследствии приходишь к предположению, что между острым проявлением болезни и ожидающей всех смертью есть вероятно много общего. Главное здесь – равнодушие к прежним заботам, а также отсутствие страха перед неизбежным.

Наблюдая за тяжело больными, можно заметить в них некую отстранённость и угасание прежних интересов – возможно связанную с открывшейся им великой истиной сущего и умением принять, что есть. Ведь каждое желание есть бегство от сегодня в воображаемое завтра. Больной или умирающий обретает способность принять реальность, не пользуясь точкой отсчёта своих потребностей. Это похоже на отрыв от земли и парение на высоте птичьего полёта, когда мелкие детали исчезают. Улучшение в состоянии приводит к обострению зрения и появлению тревоги о насущном, упорядочению разрозненных образов, обрывков мыслей и воспоминаний, по своей раздробленности и аффективной насыщенности, похожих при высокой температуре на сновидение или бред больного шизофренией.

Не смотря на кажущееся сходство и принадлежность к одному и тому же виду, индивиды могут сильно различаться по строению нервной системы и её функциональным особенностям. Когда однажды после смерти мне вскроют в морге черепную коробку, состояние моего мозга будет таким же, как состояние мозга какого-нибудь бродяги, что спит даже зимой под мостом у парка в обнимку с бутылкой.

Ни вес или состав мозгового вещества, ни количество извилин, или магнитно-резонансные его снимки не могут выявить между особями никаких различий, лежащих глубже и связанных со структурой нейронных сетей, недоступных современному анализу. Ещё Шопенгауэр писал, что более высокий уровень умственно-духовного развития и чувствительности связан с более сложной иннервацией тела и мозга, а также с тонкостью волокон нервной системы.

Писал он и о том, что для природы жизнь отдельной особи не имеет особой ценности, так как первая заботится прежде всего о сохранении вида. Посмотрите, как бесстрашно стадо антилоп кидается в реку, кишащую крокодилами, и торопливо проносится мимо тех из своих товарищей, которые попали в зубы к хищникам – пока существует идея вида, частичные потери не тормозят эволюции.

Умирающий чувствует, что процесс разрушения его тела не имеет того пугающего смысла, который он ему приписывал, будучи здоровым. Его равнодушие объясняется открывшимся ему пониманием, что живой он или мёртвый – не имеет большого значения, и его уход из жизни равнозначен засыпанию назойливой мухи или увяданию репейника, не устоявших перед холодами.

Даже самые близкие люди, искренне любящие нас, видят нашу телесную тень как внешнее проявление жизни на экране своего «Я», – феномен, отделённый от них самих, и то, без чего они могли бы обойтись. Не говоря уже о сотнях других, которым мы только мешаем – соседям, коллегам или пассажирам общественного транспорта, – самим фактом своего существования, занимая место и потребляя ресурсы на этой перенаселённой планете.

Люди вокруг меня пьют минеральную воду, пиво и сок, только что вынутые из холодильника, и не болеют. Многие из них едят свинину и выбегают на мороз в майке. Они также, как правило, много и не по делу говорят, не имеют привычки к упорному умственному труду и не склонны к раздумьям и бессоннице. Я бы усомнилась в своём праве делить всех на глупых и умных, по умолчанию причисляя себя к последним, если бы не слова широко известного автора оздоровительных программ М. Норбекова, которые я услышала сегодня в одном из его вебинаров, вынырнув из простудной горячки и включив ноутбук. Он заявил, что что 98 процентов людей живут только для того, чтобы жрать и (прошу прощения) срать, так как не вносят ничего в развитие человеческой цивилизации, являясь набивочным материалом или наполнителями спальных районов.

Как писал Солженицын, граница между добром и злом проходит через сердце каждого человека. Несовместимость с кем-либо – это что-то вроде аллергии, или преувеличенная чувствительность к эманациям зла, исходящим от этой персоны. Вибрации ненависти, презрения, злобы, зависти или обиды, а также желание доминировать, опуская других к себе под ноги – подобно волне болезнетворных микробов или тлетворному облучению – поражают всех вокруг, нанося самый большой урон здоровью сенситивных личностей.

О зоне воздействия в радиусе примерно десяти метров я заключаю на основе непосредственного общения с людьми, соприкосновение с которыми приводило к возникновению у меня телесных недомоганий. Гипертрофированный эгоизм, соединённый с недосягаемостью для критики или разумного взаимодействия – сам по себе является источником негативной энергии, когда человек подобно гиперболоиду Гарина испускает мощный заряд определенной частоты, намеренно или бессознательно поражающий тело и дух своих мишеней.

Чем более высокоорганизованной и чувствительной является система, тем более она хрупка и отличается высокой требовательностью к своему окружению по той причине, что нуждается в особых условиях для выживания. Высокая приспособляемость и конформизм имеют одних и тех же родителей – имитацию и регресс к среднему уровню. Тонкая нервная организация может служить преимуществом для художника, учёного, музыканта -при создании артефактов в благоприятных жизненных условиях.

В условиях же бывших или нынешних концентрационных лагерей с поэтом происходит то, что случилось с Осипом Мандельштамом в пересыльной тюрьме, описанном в гениальном рассказе Варлама Шаламова «Шерри-бренди». Как собственные негативные переживания, так и пагубное воздействие окружения – пробивают бреши в барьерах иммунной системы человека. Болезнь является манифестацией неразрешимого противоречия индивида и окружающей его действительности. Человек умирает не от старости, а от того что один из ведущих психологических конфликтов между ним и окружающим миром, так и не находит своего разрешения, принимая форму инфаркта, инсульта, пневмонии или бесконтрольного размножения раковых клеток.