Там хорошо, где нас нет
Я обнаружила, что прикладываю в своем деле слишком много усилий. Людей такого типа отличает неудержимое стремление сделать все как можно лучше, сверяясь с воображаемой точкой отсчета и видя в окружающей действительности лишь карикатуру на свой морально-эстетический идеал.
Обратившиеся к буддизму, как жизненной философии, знают, что в ее основе лежит постулат ненасилия и воздержания от борьбы, а также от чрезмерных усилий, как противодействия реальности.
В случае со мной приложение стараний означает противоборство между двумя частями моего существа, с преобладанием волевого компонента над эмоциональным. Именно такое отсутствие цельности характеризует внутренний мир посредственности в условиях современного потребительского общества, принимая форму невротического конфликта между идеализированным образом и реальными потребностями.
Любое усилие является волевым процессом, запускаемым тогда, когда существует противоречие между тем, что хочется и тем, что по моим представлениям, надо сделать.
Написание очередной заметки требует от меня усилий по причине, что в глубине души я сомневаюсь, что мой текст вообще кто-нибудь читает, и что моя писанина кому-нибудь, кроме меня самой, нужна.
А писать бывает нелегко. Трудно передать глубинную мысль и ощущение средствами языка. Даже в самом лучшем случае, когда удается несколько приблизиться к истине, следуя внутреннему голосу, неизменно остается пространство для ложного истолкования и недомыслия. К тому же, случайные посетители моего сайта скорее всего не способны понять ценности сообщения, адресованного им, так как ищут в интернете совсем иное, задерживая взгляд на изображениях голого тела или пытаясь извлечь из блога некие поверхностные сведения на тему ” жизнь эмигрантов в Австрии”.
Чтобы по праву оценить мысль и воспользоваться ее даром, читателю надо быть с автором на одной волне. Только общность духовного развития делает взаимопонимание между дающим и берущим возможным. Так как жизненный путь — это восхождение на виртуальный Эверест, движение от простого к сложному, от поверхностного к глубинному, то ясно, что тридцатилетний никогда не поймет пятидесятилетнего, а загнанная домохозяйка не поймет даму-вамп; тот, у кого мало времени и сил для развития своих умственно-духовных способностей, тот, кто занят борьбой за выживание, с головой погрузившись в решение насущных проблем или обременен тяжелым физическим трудом, тот будет закрыт для понимания, и не увидит здесь ничего, кроме эзотерической трескотни. Чтобы взглянуть на общество и себя самого со стороны, надо выйти из игры, освободившись как от унизительной борьбы за кусок хлеба, так и от крысиных бегов в погоне за миллионами.
Для девяноста девяти процентов читающего населения написанное мной – это просто заполнение пространства словами, представляющими собой попытку привлечь к своей персоне побольше внимания.
Причина, по которой я пишу эти строки, заключается в моем явственном осознании скоротечности существования. Все понятое мной и более или менее удачно выраженное, вне зависимости о того, прочтут ли это другие, является одной из многочисленных манифестаций глобального сознания, лежащего в основе человеческой культуры. Даже если написанное мной прояснит суть лишь для меня самой, этот труд не пропадет даром, так как глобальное сознание, в развитие которого я, как неизвестный автор, вношу свой вклад, определяет самосознание отдельных индивидов и способствует прогрессу общества.
Преподаватели многочисленных курсов по профориентации, которые мне довелось посещать, официально числясь австрийской безработной, всеми силами пытались поддерживать у нас иллюзию о мире продажи рабочей силы как о царстве неограниченных возможностей. Вы послали сто заявок, но не двести! Вы обречены на отказ, так как в вашем резюме третья буква в нижнем ряду криво стоит! Вы должны были надеть тройку, идя на собеседование!
Смысл пропагандистских агиток служб занятости заключается во внедрении в серое вещество безработных идеи, что они не что иное, как паразитирующие неудачники в Нью-Васюках европейского рынка труда.
Из сотен моих австрийских знакомых мне не пришлось за все эти 14 лет встретить ни единого существа трудоспособного возраста, который бы высказал намерение заниматься творческой деятельностью или строить профессиональные планы, исходя из высших побуждений. Только в советское время от студента или молодого специалиста можно было услышать в разговоре, что он желает “трудиться на благо человечества и приносить пользу людям”, “внести свой вклад в развитие науки и культуры”, “помогать ближним”.
Если вы дадите подобный ответ на собеседовании при приеме на работу сегодня, то скорее всего вам придется пройти негласный тест на уровень умственного развития.
Само устройство общества диктует условия, когда на вершине социальной лестницы удерживаются лишь особи, наделенные более выраженными, чем у других способностями по использованию окружающих в своих целях и во благо укрепления системы по высасыванию жизненных соков меньшинством из большинства. Понятие карьерного успеха зиждется на способности маскировать внушительные резервы внутренней агрессии человека, движущегося по трупам к вершине и одетого в броню показной корректности и человеколюбия.
Молодые и средних лет австрийцы, как типичные представители цивилизованного европейского общества, по моим наблюдениям, хотят одного – получать приличный оклад, ничего существенного при этом не делая. Неудачник – это овца, у которой большие задатки, но которая неминуемо будет съедена стаей шакалов.
Не стоит забывать, что большинство наших внутренних неразрешимых конфликтов принадлежат сфере бессознательного, то есть они видимы окружающим, но не нам самим. Получить представление о невидимой части самих себя, определяющей направление нашей жизни, можно одним простым способом: отслеживая свои поступки и привычки. Например, описывая свои дела, проделанные за день, вы не сможете дать адекватную оценку самим себе, если из вашего списка ускользнут такие действия, как “за обедом переел, желая восполнить недостаток положительных эмоций”, “выпил три чашки кофе, а потом мучился изжогой”, “плохо подготовил отчет, так как допоздна смотрел телевизор”, “говорила по телефону два часа и жаловалась на цены”, “лежа в постели вспоминала о своих разногласиях с матерью, и потом не могла уснуть, пока не приняла валерьянки”, и т. д.
В речах консультантов по труду провинциального Граца, которым я всегда прилежно внимала, неоднократно проскальзывала мысль, что переселившись в Вену или в один из городов Германии, вы несравненно расширите круг ваших профессиональных возможностей. В основе такого вроде бы разумного совета воспользоваться преимуществами демографических центров, часто лежит подспудное желание консультанта снять с себя ответственность за исход дела, порекомендовав безработному: “пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю, что”.
Трава кажется зеленой только на другом берегу реки. Когда самолет снижается, и делает круг над городом, взору пассажира предстают игрушечные домики, дороги и пашенки -идиллическая картина гармонии и порядка. Когда же вы путешествуете пешком по тем же местам, вы не видите ничего, кроме пыльной дороги, мусорных баков и собаки, которая вдруг начинает бешено лаять на вас из-за ограды.
Такая иллюзия, а также обычное любопытство, всегда инициировали энергию моего поиска в перемещениях по земному шару. Много лет назад я переместилась из Бишкека в Москву, затем в смутное время пыталась закрепиться в Швеции, Франции, Дании и даже на Мартинике и в Кении, но все мои попытки не увенчались успехом. Уже прожив пять лет в австрийском Граце, я как-то переехала вместе со всем своим скарбом в Вену, и промыкалась там в одном из самых серых и безликих районов, по сути представляющим собой гетто, пять лет.
Бродя по плешке с дачными домиками поблизости от своего жилья, все пять лет я мечтала вернуться в хлебосольный Грац, который сиял в моей памяти, как оплот щедрости и изобилия провинциальной жизни.
Однако снова очутившись в Граце, я очень скоро погрузилась в уныние от осознания, что-теперь-то мне ни за что не выбраться из тисков провинциальной ограниченности и явной дискриминационной политики местного рынка труда.
В предшествующие годы я предприняла несколько попыток переехать и закрепиться в Германии, побывав в Нюрнберге и Франкфурте.
Жизнь в незнакомом городе и финансовая зависимость от представителей коренной национальности, внешне высказывавшими желание помочь, но будучи добропорядочными членами добропорядочного общества потребления, всегда преследовавшими свои узкоэгоистические цели, представлялась моему взору, как путь неизмеримого страдания и утери той малой толики свободы, что еще была доступна мне.
Летом прошлого года я в очередной раз решила попробовать свои силы в Германии.
Если вы являетесь гражданкой России и стоите на учете в австрийской службе занятости, единственный способ, каким вы можете перебраться в другой город Европы, это попытаться найти “спутника жизни” с жильем и работой, который выступал бы в роли вашего финансового гаранта в трудное время, так как снять жилье в Мюнхене, исходя из пособия по безработице, весьма проблематично. Если вам к тому же около 50 лет, как мне, эта задача значительно усложняется.
Российские женщины, устремляющие свои взоры на Запад, и верящие в силу такого своего оружия, как молодость и красота, которым они сразят любого немца и тем самым обеспечат себе безбедное существование за рубежом, сильно заблуждаются.
Внешняя привлекательность женщины, решившей покинуть родину, не играет в деле почти никакой роли. Известно, что в основе мужской сексуальности лежит игнорирование мужчинами до некоторой степени человеческой сущности женщины, и идентификация ее достоинств с ее физическими формами. Женщины молодого возраста перенимают у своих партнеров такой взгляд на самих себя, высоко ценя в самих себе внешние достоинства, какими обладает, например, кукла, выставленная в витрине.
В любом деле и даже в таком, как попытка построить отношения с незнакомым мужчиной, при условии, что он оплачивает все счета, внешняя привлекательность играет быть может значительную роль только в первые три дня знакомства. Далее такие качества, как упорство, выдержка, терпение, харизма, умение понимать и сочувствовать, знание языка, трудолюбие, чувство собственного достоинства и честность – выступают на передний план. Причем мерилом успеха является не штамп в паспорте, не количество денег на счету, не прописка или виза, а ваше хорошее самочувствие, и ощущение счастья, которым вы можете поделиться с окружающими. По моим наблюдениям, в эмиграции часто приживаются женщины, готовые поступиться своим чувством собственного достоинства, а значит и своим психическим здоровьем, они приносят свое чувство благополучия в жертву возможности остаться и закрепиться в незнакомой стране, так как с детства подвергались обработке мозга на тему: ” хорошо только за бугром”.
(Написала эту заметку, не напрягаясь и не затрачивая усилий)
