Вкус хлеба

Некоторые никем не обсуждаемые аспекты жизни в России могут быть не так уж плохи, как большинство персонажей по обе стороны границ под влиянием той или иной пропаганды себе это представляют. Первое преимущество, которое сразу ощущаешь на родине после долгого отсутствия – это разнообразие и насыщенность вкуса целого ряда отечественных пищевых продуктов и хлебо-булочных изделий. Российские сметана и творог «Простоквашино», «Домик в деревне» и «Брест-литовская», а также блюда из картофеля, – после жизни в благополучной, хлебосольной Австрии – вдруг кажутся наивкуснейшими, даря чувство возвращения домой. Австрийские широко известные „Mehlspeisen“, такие как „Apfel- und Topfenstrudel“, торты и пирожные, которые вам с готовностью подадут в ресторанах Вены, а также в кафе “Sorger” и булочной “AuerBrot” в городе Граце, – вдруг начинают казаться в сравнении даже самыми скромными русскими пирожками и сочниками мыльными по вкусу, что быть может, соответствует местным представлениям о куртуазности и способности быть “mild” – терпимым и мягким – как о высочайшей ценности общежития.
Такой же мягкий, неопределённый, мыльный привкус характеризует все виды местных пельменей в упаковках под громким названием равиоли, занимающих прилавки полуфабрикатов в “Billa” и “Spar”. Бывает трудно определить, что же находится внутри этих пельменей, если предварительно не ознакомиться с этикеткой.
На вкус продукта влияет, помимо качества ингредиентов и индивидуальных вибраций изготовителей, территориальное расположение источников воды, а также величина полей для выпаса скота и сбора урожая.
Европейские страны, а в том числе и Австрия, а также близлежащие экспортеры Италия и Германия, являются очень густо населёнными территориями земного шара с высококультивированными хозяйствами, где каждый сантиметр земли на счету – по сравнению с бескрайними просторами средней полосы и юга России, которые с тем или иным успехом поставляют сугубо российские по вкусу мясомолочные продукты, картофель и злаки на рынок.
Второе весомое преимущество касается факта отсутствия в России какого-либо порядка. Разгильдяйство, расхлябанность, попустительство, разброд и разлад действительно кажутся бичом и неотъемлемой частью российского быта. Но что находится на оборотной стороне медали? Что такое упорядоченность в противоположность хаосу?
Порядок – это структуризация отношений со строго соблюдаемыми правилами игры. Страна, где всё более или менее в порядке, похожа на идеальный зеленый газон, который постоянно поливают и стригут, здесь правит дисциплина и каждый вынужден следовать жёстким предписаниям для поддержания всеобщего процветания.
Как говорил Георгий Гурджиев, Земля находится на задворках вселенной именно потому, что сама она и органическая жизнь на ней – должны следовать слишком большому количеству непреложных космических законов, которых на несколько порядков меньше в других мирах.
Обычный человек почти полностью лишен свободы воли из-за обилия тех или иных закономерностей, хотя считает себя хозяином своей судьбы. Если принять во внимание только фундаментальные неизбежности мироустройства, то станет ясно, что мы можем говорить, видеть, слышать или двигаться только одним определённым образом.
Чем больше законов и правил, которым человек должен следовать для поддержания порядка, тем меньше в его жизни свободы и возможности быть собой и создавать новое.
Бродя по улицам Граца, Вены и Мюнхена, я замечаю, что вижу вокруг много немощных, престарелых или недееспособных людей. Почему же на улицах Химок, Москвы, Зеленограда, Саратова и Орла не встретишь такого количества пожилых горожан и инвалидов? Где же эти российские 80-90 летние старики, где незрячие с палочками и собаками-поводырями, которых я то и дело встречаю на улицах в странах Западной Европы? Возможно, российские пенсионеры просто не доживают до столь преклонного возраста из-за трудных жизненных условий и своей нищенской пенсии.
По числу наименее защищённых граждан на улицах можно судить об уровне развития всего общества. С этим коррелирует также закрепощенность женщины, о чем писали ещё классики марксизма-ленинизма.
В южной части острова Папуа Новая Гвинея до сих пор существуют племена каннибалов, поедающих младенцев, запечённых в саговых листьях. Всю тяжёлую работу в перерывах между деторождениями выполняют женщины. В регионах земного шара не столь далеко ушедших от первобытного мракобесия, сосуд скудельный всегда хуже стрелы.
Но как и всюду, великие завоевания западной демократии, защищённость и стабильность существования оборачиваются порой социальной апатией, стагнацией, тем, что распятые на кресте постперестроечной демократизации марксисты именовали “загнивающим империализмом”. Опутанный сетями правил и законов, подавляющих творческую инициативу, стопроцентно уверенный в завтрашнем дне, скучающий законопослушный европеец – слишком дорожит своим устроенным бытом, своим счётом в банке, чтобы быть готовым на риск, чтобы научиться мыслить независимо, чтобы помышлять о бунте, о том, как начать жизнь заново – в его-то годы!
Вы становитесь рабом того, что боитесь потерять. Именно поэтому европеец в большинстве своём не способен на инакомыслие, так как представление о нарушении порядка как явлении противоестественном вошло в его плоть и кровь.