Под крышей

BlueFenster2

В чуланчике я оставалась недолго. В город с выставкой приезжала из Сибири художница – одна из многочисленных пассий председателя, нуждавшаяся в пристанище. Председатель же принадлежал к разряду людей, живущих полной грудью лишь в начале очередного проекта по застройке Нью-Васюков, где основным мотивом деятельности было привлечение внимания к собственной персоне.
Лихорадочно рыская в интернете, я наткнулась на объявление о сдаче внаём маленькой мансарды в раритетном доме рядом с трамвайной линией почти в самом сердце города.

Хозяйкой многоквартирного дома оказалась исполненная достоинства пожилая дама с облезлой горжеткой, чинно пригласившая меня в свой офис. Офис служил ей одновременно жильём и располагался в нижнем этаже. Из вестибюля, освещённого старинным фонарём, вверх вела крутая лестница с чугунными узорными перилами, ступени которой во многих местах стёрлись. Попасть в чердачные помещения под самой крышей, где мне предстояло жить, можно было только минуя квартиру хозяйки, в двери которой было прорублено оконце для обзора на манер пенитенциарных учреждений.

Дама потребовала немедленной уплаты квартплаты вперёд, а также весьма неподъёмный депозит, оставлявший меня буквально на нуле перед лицом неизвестности. Она хищно следила за тем, как я достаю деньги из кармана, и постукивала туфлей. Чтобы как-то затушевать впечатление, произведённое на меня её видимым нетерпением, скрытым под маской деловитости, она любезно расспрашивала меня о природе и обычаях стран Средней Азии.

Я знала, что ею руководит алчность, весьма характерная для владельцев сдаваемой внаём недвижимости, а также некое ревниво-мстительное чувство, всегда присутствующее во взаимоотношениях двух женщин.
Квартира оказалась девятиметровой комнатушкой под скосом крыши, с узким оконцем, треснувшей электроплиткой и крохотной душевой кабинкой со старой клеёнчатой занавеской и счётчиком воды, которая очевидно использовалась моими предшественниками не по назначению и пропахла мочой. Туалет располагался в коридоре при входе и предназначался для всех жильцов этажа. Моё жилище было зажато между четырьмя другими такими же клетушками, населёнными жильцами неавстрийского происхождения.

Живущие в городе многовековой культуры люди скромного достатка вынуждены мириться с неудобствами проживания в местах, изначально вовсе не предназначавшихся для проживания. Чердачные помещения многих старинных особняков были разделены на клетушки для сдачи внаём более поздними поколениями домовладельцев, делающих свой бизнес за счёт самых незащищённых слоёв населения и вкладывающих в него только минимум средств, чтобы соблюсти букву закона. В помещениях спёртый воздух, здесь холодно зимой и душно летом, раскалённая крыша пышет жаром.

Звуковая волна, поднимаясь в узком проходе вверх, приобретает дополнительную амплитуду, поэтому вверху звуки улицы, звон трамваев и смех подгулявших прохожих кажутся оглушительными. Каморки разделены тонкими перегородками из дешёвого материала, и жильцам приходится синхронизировать жизненный ритм друг с другом, а ссоры или любовные встречи соседей всегда становятся здесь общим достоянием.

По правую руку от меня ютился в клетушке молодой безработный турок, имевший обыкновение после пары конопляных затяжек громко мочиться в раковину и ломиться в мою дверь, а по левую – потрясающе некрасивая итальянская девственница и её тайный любовник. Этот парень, похожий на члена Коза Ностры, говорил только шёпотом и никогда не выходил наружу даже по нужде. Порой одуревший от затяжек турок стучался во все двери этажа, и тогда бледная девственница отпирала ему, и я слышала, как звенят пружины её дивана, возможно, под весом трёх тел.

Galina Toktalieva

Author, photographer

You may also like...

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *